В статье анализируется теория гуманитарной интервенции в ее отношении к реальным практикам вмешательства в дела отдельных государств, прямо или косвенно санкционированным ООН. Концептуально и отчасти методологически авторы сближают интервенцию и войну (война понимается как наиболее радикальная форма интервенции). В начале статьи кратко реконструируются исторические и нормативные предпосылки, сформировавшие ключевую для юридических оснований допустимости войны антиномию защиты либо суверенитета государства, либо прав человека. Выбрав контрактуализм как теоретическую рамку, позволяющую предварительно разрешить (разрушить) эту антиномию, мы приходим к выводу о том, что в международном праве именно нарушение базовых прав граждан со стороны государства должно было бы быть универсальным и основным оправданием интервенции. Дальнейший анализ политической практики убеждает нас в том, что концепт прав человека редко используется для оправдания интервенции и, по существу, не является в этой риторике ведущим компонентом. Тем не менее мы показываем, что классический политический реализм государственного интереса как оптика осмысления интервенции также нуждается в защите, поскольку допущение о том, что именно государства являются доминирующими субъектами международного права, сегодня ставится под сомнение. В заключение мы формулируем методологические проблемы современной нормативной политической теории как проблемы выбора «приоритетного субъекта» международного права.