Акмеизм при своем самоутверждении на культурном поприще в пику крайностям символизма настаивал на многообразии своих творческих возможностей, предпочтении посюстороннего содержания потустороннему, разработке ясной и прозрачной художественной формы, самотождественности художественных реалий, их равновесности. Все это свидетельствовало о тяготении к классической художественности, которая обусловливает не только форму (язык и поэтическую стилистику, композицию), но и содержание (круг идей, проблематику, темы и образы, сюжетику) произведений. Автор статьи задается вопросом о том, как в границах такой системы космографического свойства (гармоничной, светлой, оптимистичной) постигается хаотическое и дисгармоническое, что есть в жизни, ведь земная жизнь как реальность, заявленная в акмеистической парадигме приоритетной, полна враждебности, угроз, опасности? Интерес представляют также вопросы, каким образом проявляет себя негативная категория страшного и не свидетельствует ли ее наличие о связи акмеизма с неклассической художественностью модернизма? Ответы на эти вопросы формируют и репрезентируют проблематику данной статьи. В ней на материале творчества Н. Гумилева, А. Ахматовой и О. Мандельштама рассмотрено изображение и художественное осмысление страшного в поэзии акмеизма. Показано многообразие объектов, явлений действительности, жизненных процессов, связей и отношений, вызывающих неприятные чувства и переживания в поэтическом восприятии. С одной стороны, страхи поэтов, по мнению автора статьи, обусловлены личными особенностями и пристрастиями, то есть имеют индивидуальную природу, с другой - выражают общие или свойственные многим акмеистам тенденции. Опасности для Гумилева связаны с его любовью к путешествиям и перемещениям. Отсюда наличие пространственного компонента в авантюрно-приключенческой топике его стихов: герои участвуют в схватках с морской стихией, злыми животными - обитателями африканской саванны, фантастическими существами, например, с драконом, посещают загробный мир. Страхи лирической героини Ахматовой мотивированы драматическими коллизиями межличностных, прежде всего любовных отношений. Страшное для Мандельштама таится в предсказанной ему смертельной болезни, сакральной глубине религиозной веры, крушении подпитывающего его духовное самостояние мира культурных ценностей. Акмеисты не боялись изобразить и осмыслить смерть, несущую пустоту небытия, пугающую столкновением с неведомым и потусторонним, погружающую в ступор безнадежности. Страшное позволяло расширять тематические и изобразительные возможности произведений, обращаться к социокультурной проблематике, отображать трагизм бытия, становясь маркером художественности модернизма высокой пробы.
