В статье рассматривается происхождение названий мамонта или связанных с мамонтом чудовищных существ — важнейших элементов мифологического ономастикона ряда сибирских традиций: тюркской, енисейской, тунгусской. Для реконструированного в первой части статьи П Ен *čer / *ťèkr ‘мамонт (гигантская рогатая рыба)’ > кет. 1 tēľ ~ юг. 1 čel ~ пумп . *kh er (> алт. , хак., тел. ker, kär ‘чудовище, в особенности гигантская рыба’) предлагается доенисейская (сино-кавказская) этимология из *Hí rV[ʁ]V (> ПСевК *irV̱ χV
‘гусеница, улитка; линия’ ~ ПСинТиб * čaŋ ‘ящерица’ ~ (?) бур. hargin ‘дракон, чудовище, в которого превращается змея’). Предполагается, что образ мамонта-рыбы и соответствующие онимы в Сибири (в отличие от широко распространенного и более древнего образа мамонта-быка) сформировались в праенисейской традиции после продвижения
носителей енисейского праязыка с южной прародины в Сибирь на базе представлений о превращении змеи, рыбы или подобного им хтонического животного в гигантское драконоподобное существо, бытовавших еще у сино-кавказских предков енисейцев и сохранившихся в памиро- гиндукушском регионе и в Древнем Китае. На формирование образа мамонта-рыбы у енисейцев повлиял также иранский по происхождению мотив «Рассекающий дерево пояс». Енисейский образ мамонта-рыбы распространился затем в Сибири и в частности был заимствован в шаманскую традицию эвенков, о чем свидетельствует и возможная этимология эвенк. selī ‘м амонт’ (в том числе мамонт-рогатая рыба) из реконструируемой формы неизвестного енисейского языка *seĺ (< ПЕн *čer / *ťèkr).