В статье рассматривается окказиональное имя собственное Арвентур из одноименного рассказа А. С. Грина. Ряд факторов указывает на важную роль его в произведении: заголовочная позиция онима; его высокая частотность, отчетливо проявляющаяся на фоне небольшого объема текста; достаточно равномерное распределение форм онима в тексте; функциональная специфика, связанная с эстетическими задачами имени собственного в произведении. Специфичность поэтонима проявляется уже на этапе его интродукции. Первичной и единственной для номинируемого им объекта служит ономастическая номинация, которая не сопровождается, как это происходит обычно, введением в текст кореферентных апеллятивных единиц. Данное обстоятельство приводит к тому, что полноценный референт для поэтонима Арвентур в тексте не формируется. Класс номинируемого онимом объекта и его свойства читателю остаются неизвестными. Отсутствие полноценного референта обусловливает семантическую скудость поэтонима. Рассмотрев хронотопическую структуру произведения, автор статьи приходит к выводу о четкой закрепленности поэтонима за одной из хронотопических зон художественного мира, символом которой он становится. Следствием указанной специфики употребления онима является его функциональная перестройка: основные лингвистические функции проприальной единицы нейтрализуются, а на передний план выходят эстетические функции, связанные с восприятием онима как компонента художественного произведения. Важнейшие из них — символическая и аксиологическая функции. Вследствие семантической скудости онима основным источником его эстетической значимости становится экспонент. В связи с этим в статье рассматриваются, во-первых, фоносемантические качества экспонента и, во-вторых, элементы его ассоциативного фона. Автор статьи вычисляет оценки фонетического значения онима, которые могли повлиять на его восприятие. В качестве элементов ассоциативного фона предлагаются некоторые географические названия Юго-Западной Европы, сходные по своим экспонентам с окказиональным поэтонимом Арвентур. Автор статьи приходит к выводу, что именно эти факторы обусловливают аксиологию стоящего за поэтонимом художественного образа.
