В статье анализируется малоизвестное произведение Д. Н. Мамина-Сибиряка - его святочная фантазия «Последние огоньки» (1897). Данное произведение рассматривается в широком контексте «святочного» нарратива писателя, охватывающего в общей сложности около трех десятков текстов, большинство из которых имеют характерные жанровые номинации: «святочный рассказ», «рождественский рассказ», «святочная сказка», «святочная фантазия», «предание». При этом особое внимание уделяется контексту авторского сборника-цикла «Святочные рассказы» (1898) и тексту святочной фантазии «Ийи» (1902). Отмечается, что в связи с устойчивым жанровым стереотипом в большинстве святочных рассказов Мамина-Сибиряка («Кум», «Сочельник», «Хитрый немец», «Песня мистера Каль» и др.) акцентируется именно утопический модус исторического будущего, предполагающий торжество присущих христианству нравственно-религиозных ценностей. В противоположность доминирующему утопическому началу святочного (или рождественского) рассказа писатель в «Последних огоньках» создает своего рода «утопию наизнанку» (Н. К. Михайловский), придерживаясь ярко выраженной антиутопической направленности. Вариант его святочной фантазии расценивается как индивидуально-авторский опыт художественной футурологии, содержащий духовно-религиозное обоснование причин заката европейской цивилизации - вплоть до идей национальной разобщенности, губительной силы милитаризма и панмонголизма, а также вырождения европейской расы, последствий ограничения рождаемости и использования в социальной практике принципов евгеники. Жанрово-композиционная форма «Последних огоньков» определяется как философский фрагмент, служащий выражению четко заявленного антиутопического содержания. В связи с этим в статье проводятся интертекстуальные параллели с антиутопиями «Последнее самоубийство» и «Цецилия» В. Ф. Одоевского, «Краткая повесть об Антихристе» В. С. Соловьева, а также картинами снов о «золотом веке» в произведениях Ф. М. Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», Сон смешного человека»). В конце статьи делается вывод о том, что «святочный» нарратив Мамина-Сибиряка активно осваивал обозначенный самим писателем метод «одухотворенного реализма», который предполагал использование отдельных неоромантических и символических тенденций, в том числе творческую ориентацию на жанр притчи, сказки, легенды и предания.
